Недалеко от Минска (30 км) на южной окраине деревни Дукора в живописном уголке на берегу Свислочи расположился музейный комплекс «Дукорский маёнтак». Привлекает он посетителей, особенно минчан, не только своим удобным месторасположением, но и своими достопримечательностями. Не менее интересна история этого места.
Первое упоминание о поселении относится к 1581 году. Усадьба формировалась в течение нескольких столетий многочисленными владельцами, представителями таких знатных родов как Сапеги, Кежгайлы, Шеметы, Завиши, Огинские. Последним владельцем из Огинских всего, так называемого «бакштанского графства», был гетман великий литовский Михал Казимир Огинский (1730-1800), не имевший наследников.
Он передал Дукору и Смиловичи – два имения из своего «бакштанского графства» – арендаторам: Станиславу Монюшко – деду знаменитого композитора, и Франтишеку Ошторпу, сыну осевшего на белорусских землях после Северной войны шведского солдата. Будучи родственниками, они успешно управляли имениями, исправно выплачивали деньги Огинскому, но и себя не обижали. В конечном итоге стали их владельцами. В 1791 году произошел раздел: по жребию (бросали монету) Монюшко получил Смиловичи, Ошторп – Дукору. Как пишет Цехановецкий, провинциальные арендаторы вдруг стали панами. Поскольку в Смиловичах имелся знаменитый костел, Монюшко, чтобы выровнять условия раздела, выделил средства на строительство костела в Дукоре и построил его. Кроме того, Ошторпу в качестве приданого Людвики Ивановской отошло имение в Прилуках.
Расцвет Дукорской усадьбы пришелся именно на период владения Франтишка Ошторпа и его сына Леона (1786-1851гг.). Франтишек сразу взялся за обустройство усадьбы. Глубокое знание хозяйства и хорошие способности управленца помогли Ошторпу создать доходное имение. При нем и при его сыне Леоне, действительном статском советнике, командоре Мальтийского ордена, здесь вырос прекрасный дворцово—парковый ансамбль. В начале XIX века был построен дворец. Был заложен регулярный парк, который был дополнен пейзажным. Вход на территорию усадьбы охраняла въездная брама, имеющая вид двухъярусной башни с пирамидой с металлическими наконечниками наверху и двумя караульными помещениями, где находилась стража. На первом ярусе башни висел колокол, на втором были установлены часы. На шпиле башни развевались гербовые хоругви, а у ворот, когда приезжал хозяин, его встречал маршем придворный оркестр. Все было по моде века.
За брамой, вдоль въездной аллеи, были расположены служебные постройки – два вытянутых флигеля (дом управляющего и конюшня для выездных лошадей с каретной). На территории поместья помимо дворца были размещены водяная мельница, три корчмы, кузница, винокурня, ледовня, амбары и другие хозяйственные постройки, а также собственный конезавод. Здесь выращивали свыше 300 голов чистопородных лошадей (орловских, арабских, английских), многие из которых вошли в историю коневодства (например, жеребцы Яшма, Прамулюс, Зодиак и др.). Красавцы кони участвовали во многих развлечениях Леона. Известно, что два шестерика возили хозяина на отдых на Кавказ.
Во времена Ошторпов жизнь в Дукорском дворце отличалась особой роскошью. Здесь регулярно проводились великолепные балы. В «Живописной истории» так описывается гостеприимство хозяина: «Ошторп был прекрасный человек, хлебосол, большой гастроном. В другом его имении, Дукоры, у него был театр, картинная галерея, и здесь гости пировали целые недели».
Шляхта в благодарность за пышные дукорские балы избрала Леона минским губернским маршалком, которым он являлся в течение многих лет. Для развлечения гостей в усадьбе содержались цирк и оркестр.
Во дворце находилась большая библиотека, где хранились древние рукописи и несколько тысяч книг на польском, латинском и русском языках. Украшением дворца была коллекция картин и предметов декоративно-прикладного искусства. Близким другом Леона Ошторпа был художник Ян Дамель. Из 14 картин Дамеля для обозрения были выбраны две: «Павел, освобождающий из темницы Костюшко» и «Александр, подписывающий в Вильно в 1812 году амнистию». В 1919 году полотна были вывезены в Варшаву и вошли в состав польских музейных собраний.
Музыкальный салон, созданный Леоном Ошторпом, считался самым значительным в Беларуси. С 1823 по 1846 год здесь действовал театр.
Дворцовая прислуга была под стать королевской и насчитывала около 100 человек. Владелец имел отряд телохранителей.
Многие современники отмечали невероятную роскошь в Дукорском имении. Но все эти богатства создавались тяжелейшим трудом крестьян. И Франтишек Ошторп и его сын Леон выделялись особой жестокостью по отношению к своим подданным. Крестьянская жизнь стала легче, после того, как их хозяин Леон в 1851 году утонул в Свислочи около деревни Пески, когда старый мост не выдержал тяжелой кареты, запряженной шестеркой лошадей.
Не случайно, когда Ошторп умер, польский поэт – юморист, Легатович, никого не щадивший в своих язвительных эпиграммах, написал стихи, суть которых сводилась к следующему: смерть Ошторпа в Дукоре произведет большую перемену—господа перестанут пить, а мужики начнут есть.
Трагично завершил свою жизнь последний из мужских представителей рода Ошторпов. Вот как рассказывает об этом народное предание…
Были дожинки. Девчата и парни возвращались с поля. Впереди – красавица Фроська. На голове – венок из полевых цветов. В руках – сноп хозяйской пшеницы. Вышел на крыльцо Ошторп, сел в кресло под фамильным гербом. Фрося опустилась перед ним на колени, песней стала величать хозяина, просить, чтобы он был более милосердным к крестьянам, не издевался над ними. Понравилась девушка Ошторпу, загорелись глаза у старого хозяина. Спросил у слуг, кто такая, чья дочь? Лакей Франтишек объяснил:
– Кузнеца Тодора дочка, в воскресенье у них с Васильком свадьба…
Ничего не сказал вельможа. А в воскресенье гайдуки Ошторпа налетели на свадебный кортеж, схватили Фроську и доставили в дворец.
На следующий день сидел Ошторп в своем любимом кресле. Жара стояла невыносимая, и насильник, забыв о своей жертве, задремал. Фроська увидела на одном из настенных ковров нож, схватила его и тихонько подкралась к ненавистному хозяину. И только занесла свое оружие над его головой, как закуковала кукушка в настенных часах. Вздрогнула девушка, кинула нож на пол, проснулся Ошторп.
Живой замуровали невесту Василя в нише хозяйской конюшни.
Василь собрал парней и, в ожидании возвращения хозяина из поездки в Минск, подпилил столбы, которые держали мост через Свислочь. Шестнадцать лошадей тянули карету весом в 200 пудов. И рухнула она в реку вместе с Ошторпом.
Как сложилась дальнейшая судьба усадьбы и ее хозяев наш следующий рассказ.