Татьяна Осиповна Мякота, бабушка Максима по материнской линии, приехала в Нижний Новгород и познакомилась с мачехой своих внуков Александрой Павловной Пешковой, которая произвела на нее хорошее впечатление. Больше всего ее обрадовало то, что ее приняли и полюбили дети, особенно Максим.
Когда через несколько месяцев после родов сына Сашеньки Александра Павловна умерла, Татьяна Осиповна сразу же послала на помощь Адаму Егоровичу свою незамужнюю дочь Сашу. Но случилось непредвиденное: через некоторое время Александра родила от Адама Егоровича, не будучи с ним в браке, сына Павла. Больше года, страдая сама и осуждая зятя и дочь, Татьяна Осиповна не ехала в Нижний Новгород и решилась на это только с рождением у Александры Афанасьевны второго сына – Николая. Чтобы чувствовать себя увереннее, она взяла с собой дочь Анюту, которая после своего замужества забрала к себе мать из богодельни.
Адам Егорович, зная настроение тещи, съехал в командировку, а Татьяна Осиповна в гости к Богдановичам больше не поехала.
В душе она осуждала поступок дочери, так как сама придерживалась в жизни более строгих правил, из-за которых и потеряла свою первую любовь.
С другой стороны, ей было жаль свою дочь, которая была наказана своим положением незаконной жены. Как было уже сказано, узаконить брак было не так-то и просто. Поскольку Адам Егорович не был венчан с Александрой Афанасьевной, то их совместные дети не носили фамилию Богданович, а материнскую – Мякота. Как потом писал Павел Адамович, старший сын Адама Егоровича и Александры Афанасьевны, фамилию Богдановичи они получили после революции, когда брак родителей был оформлен официально.
Поэтому первоначально положение матери Павла было незавидным. Она вела достаточно замкнутый образ жизни: с соседями не дружила, избегала компаний, вместе с мужем никуда не ходила, и даже не показывалась людям, когда в дом приходили гости. Если что нужно было подать на стол, помогали дети. Детей Александра Афанасьевна любила и из-за них нередко ругалась с соседями.
Будучи домоседом, была завзятой театралкой и не пропускала ни одного спектакля, хотя в театр всегда ходила одна.
Как к Александре Афанасьевне относился Максим прямого ответа нет. В их семью родная сестра его матери пришла тогда, когда Максиму было 9 лет. И хотя ко всем детям в семье относились одинаково, Максим никогда не называл Александру Афанасьевну мамой, а тетей Шурой или просто тетей. Видимо детская душа не забывала родную мать, которую он очень любил и на которую был похож.
Адам Егорович возможно редко вспоминал бы свою тещу, если бы не … Максим, который своим характером очень сильно походил на свою мать и бабушку. Не зря он часто называл сына «Малевичем» то есть девичьей фамилией его бабушки. Называл как бы в шутку, но вкладывал в её далеко не лучший смысл. Скорее всего Максим чувствовал натянутость родственных отношений, но никогда об этом не говорил: не в характере Малевичей было жаловаться. Адам Егорович сетовал, что сын редко обращался к нему за разъяснениями и советами.
Если Максим и обращался за помощью или советом, то больше всего к своей крестной – Ольге Епифановне Сёмовой. Она ему была ближе по духу: в их отношениях не было фальши, чего терпеть не могли Малевичи.
Ольга Епифановна Сёмова в 1879 году закончила Минскую женскую гимназию и, выйдя замуж за коллежского асессора, стала хозяйкой частного двухклассного училища. Она познакомилась с семьей Адама Богдановича и в 1891 году стала крестной матерью будущего поэта. Через некоторое время, скорее всего по семейным обстоятельствам, Ольга Епифановна оставляет Минск и переезжает в Пинск. Здесь она не только хозяйка училища, но и преподаватель французского и немецкого языков. Училище пользуется популярностью и в 1908 году преобразуется в частную пятиклассную, с подготовительным классом, прогимназию.
В отношении своего крестника Ольга Епифановна берет на себя роль советчика в его первых поэтических начинаниях и выполняет эту функцию до тех пор, пока Максим не станет прочно на ноги как поэт. Именно она выписывает Максиму белорусские газеты «Наша доля» и «Наша нива», ей на просмотр начинающий поэт посылает свои первые стихи. Их переписка постепенно пойдет на спад только после того как Максим станет печататься в «Нашей Ниве».
Взрослея, Максим старался меньше напоминать отцу о себе и только зимой 1917 года, когда ехал лечиться в Ялту, возможно, предчувствуя ожидаемую развязку, предложил отцу встретиться. Договорились о встрече в Симферополе, но …. так и не встретились.
В конце мая, когда Адам Егорович не получил от Максима ответы на два его письма, он заволновался, но снова не смог выехать в Ялту по той причине, что с фронта на побывку приехал сын Лёва.
«А Максим в это время доживал свои последние дни, умирая в полном одиночестве», – засвидетельствует потом Адам Егорович.
Позже, в мае месяце, когда Максиму станет совсем плохо, он слабеющей рукой напишет последнее письмо отцу, но которое по какой–то причине не отправит. Возможно виноват «малевичевский» характер?
Смерть продолжала забирать у Адама Егоровича детей: через год после смерти Максима не станет Левы. Из десяти детей, родившихся от трех браков у Адама Егоровича, пережили его только два сына от третьей жены. Однако это его не сломило. Как в одном из писем отметила Екатерина Павловна Пешкова, у Богдановича был «неисчерпаемый источник жизненной энергии». Адам Егорович продолжал работать над своей объемистой работой «Язык земли», писал воспоминания о своем детстве, о сыне Максиме, о Максиме Горьком.
Максим Горький не оставлял Адама Богдановича без помощи и присылал ему деньги, а после смерти Алексея Максимовича опекать своего давнего друга и родича продолжала Екатерина Павловна Пешкова.
Чем старше становился Адам Богданович, тем сильнее становилось его желание побывать в родных местах – в Холопеничах. Но сыновья, учитывая его слабое здоровье, отговаривали его от поездки.
7 апреля 1940 года Адаму Егоровичу исполнилось 78 лет. Он уже почти не выходил из квартиры, редко вставал с постели, чтобы сесть за рабочий стол. Все чаще в доме появлялся доктор Емельянов. 14 апреля пришло письмо от Змитрока Бядули, где он сообщал о материальной помощи ему и о памятнике, который будет поставлен на могиле Максима.
Прослушав содержание письма, Адам Егорович ничего не ответил, понимая свое состояние. 16 апреля 1940 года перестало биться сердце Адама Богдановича. Ушел в другой мир человек с «неисчерпаемым источником жизненной энергии». Он много успел сделать, хотя не все было безупречным, но он вместе со своей Марылькой сделал Беларуси огромный подарок в лице своего сына, талантливого поэта – Максима Богдановича.
Источники:
- Максим Багдановiч. Энцыклапедыя. Мн., 2011
- Архiуныя матэрыялы да жыцця i тврчасцi Максiма Багдановiча. Мн., 1996
- Асоба i час. Беларускi бiяграфiчны альманах.Выпуск 2. Мн., 2010
- Беларуская мова i лiтаратура у школе. № 9, 1991
- Беларуская мова i лiтаратура у школе. № 5, 1991
- Беларуская мова i лiтаратура у школе. № 3, 1991
- Яраслауль у лёсе Максiма Багдановiча. С.Белая Мн., 2006
- Дарогамi Максiма Багдановiча. Мн., 1983