У каждого города, как и каждого человека, своя биография, своя история и свой неповторимый и особенный колорит. Это касается и Пружан. Этот красивый, уютный, небольшой городок находится на реке Мухавец в 90 км на север от Бреста, в 13 км от железнодорожной станции Оранчицы на линии Барановичи – Брест.

Первое упоминание о Прушанской волости значится в летописях под 1433 годом. Изначально Пружаны были известны как Добучин. Древнее слово доб, доба означало «польза», «добрая земля», «удобное место для поселения». Когда-то здесь протекала и речка Добуча, впадавшая в Мухавец.

Добучанцы построили на реке Мухавец запруду и в запруженном месте устанавливали сети и западни-ловушки для рыбы. Определённый участок верхнего течения Мухавца, видимо, так и назывался – Пружаной.

Как утверждает доктор филологических наук А.Рогалев, Пружаны возникли как выселок из старинного села Добучин и стали именоваться Пружанами с 1487 года. Причем изначально поселение называлось не Пружанами, а Пружаной.

Существует много легенд, связанных с происхождением названия этого местечка.

Одна из них утверждает, что Пружаны произошли от слова «просо», которое в то время было основной сельскохозяйственной культурой этих мест.

Писатель и историк Крашевскии Ю.И. и ряд других специалистов, считали, что такое название возникло в связи с поселением здесь пруссов – балтского племени, спасавшегося в этих местах от крестоносцев. От них поселение получило первоначально название Прусы, которое впоследствии трансформировалось в Прусяны, а затем Пружаны.

Расцвет этих земель связан с именем польской королевы и великой княгини литовской Боны Сфорца, второй жены Сигизмунда I Старого.

Молодая супруга получила от мужа во владение значительную часть земель на белорусском Полесье, в том числе и Пружаны.

При жизни Бона Сфорца не раз посещала свои полесские владения и заботилась об их приращении и процветании. Здесь она строила замки, костелы, госпитали, школы. Занималась мелиорацией и садоводством. В мае 1577 года Бона Сфорца умерла в своем итальянском имении в Бари.

После смерти Боны полесские владения перешли к ее дочери Анне. Дочь Боны Сфорца, королева Анна, стремилась продолжить начинания матери, несмотря на все свои переживания, связанные со смертью мужа Стефана Батория. Ее счастье было коротким и ушло вместе со смертью мужа. Дело в том, что Бона Сфорца, желая выгодно отдать замуж своих дочерей, и считая всех, кто сватался, недостойными женихами, причиняя дочерям боль и страдания, решала их судьбы по своему усмотрению, а Анну дотянула до возраста старой девы. При жизни матери она так и не вышла замуж. Когда Бона Сфорца умерла Анне было почти сорок лет. После смерти ее брата короля Сигизмунда II Августа, пятидесятилетняя королевна стала затворницей, считая, что ее время прошло и нужно степенно ждать старости.

Но паны польские и литовские после долгих споров пришли к выводу: так как у Сигизмунда II Августа не было детей, то их государем должен стать тот, кто женится на Анне. Первоначально будущие подданные Анны Ягелонки остановились на личности двадцатидвухлетнего принца Анри Валуа – сына властной королевы Франции, итальянки Катарины Медичи. Но приехав в Краков короноваться, он даже не изъявил желания увидеть свою невесту. Оказалось, что Анри Валуа только выполнял указания своей маменьки, будучи влюбленным в красавицу Мари де Клев, жену принца Конде и поэтому абсолютно не интересовался будущей супругой. Но судьба была благосклонна к Анне Ягеллонке. Когда в июле 1574 года умер французский король Шарль IX, то жених сбежал на родину и был там коронован под именем Анри III.

А в королевстве польском снова встал вопрос о выборе короля. От новых претендентов уже не требовали обязательного вступления в брак с престарелой королевной. Но когда среди претендентов Анна увидела имя князя Семиградского – Стефана Батория, который был моложе ее всего лишь на десять лет и давал согласие в случае его избрания на престол, породниться с Ягеллонами, она поняла, что у нее появился шанс на семейное счастье. Анна сделала все возможное, чтобы на элекционном (выборном) сейме Баторий получил большинство голосов.

Во время венчания и коронации 1 мая 1576 года, забыв, что Анне уже исполнилось пятьдесят три года, люди встречали ее на выходе из костела пожеланиями: «Детей Вам, пани королева!». Но этого не случилось. В 1586 году король Стефан Баторий, находясь в Гродно, внезапно умер.

Анна Ягеллонка после смерти любимого мужа еще десять лет занималась государственными проблемами и хозяйственными делами.

В память о матери, 3 мая 1588 года Анна Ягеллонка освободила местечко Пружаны от земской зависимости, даровав ему магдебургские привилегии вместе с городской печатью и гербом – родовым символом своей матери – в серебряном поле извивающийся голубой змий (дракон) с золотой короной на голове, держащий в пасти младенца.

6 мая 1589 года король польский и великий князь литовский Сигизмунд III Ваза своей грамотой подтвердил привилегии Пружан.

Герб Пружан был очень похож на старинный герб города Милана. И это не случайно. Старинный герб Милана, принадлежал раньше двум герцогским родам, правившим этим городом – Висконти и Сфорца. На дочери последнего герцога Висконти Бьянке женился Франческо Сфорца, который начал править Миланом с 1450 года, приняв герб тестя. Дочь Джиано Галлеацо Бона Сфорца стала великой княгиней Литовской и привезла сюда свои родовой герб.

Одна из легенд так излагает историю возникновения герба Пружан.

Однажды жители местечка Добучин собрались на берегу реки Мухавец, чтобы встретить высокого гостя: дочь королевы-небожчицы Боны Сфорца – Анну.

Торжественная встреча не смогла развеять грусть последней представительницы династии Ягеллонов. И только маленький паж королевы радостно реагировал на все происходящее и это отвлекало королеву от печальных мыслей.

Полгода назад этого замечательного золотоволосого мальчика привел к королеве бывший верный телохранитель Стефана Батория, родом из-под Гродно. Зная, как одиноко себя чувствует королева Анна после смерти мужа, он решил отдать ей, не имевшей своих детей, самое дорогое, что у него было, – своего семилетнего сына. Вскоре он погиб во время стычки местечковой шляхты и у мальчика не осталось никого из родных людей. Одна только опекавшая его королева.

Королевская ладья приближалась к Добучину. Королева взмахнула рукой, чтобы поприветствовать встречающих и в эту минуту большой золотой перстень, свадебный подарок короля, слетел с пальца и упал в реку.

Слуги не зразу поняли, что случилось. Только маленький паж мгновенно отреагировал и бросился в воду. Королева закричала. С ладьи и с берега люди стали прыгать в Мухавец. Несколько минут показались вечностью…Потом кто-то, ухватившись за край ладьи, передал слугам королевы мокрое и отяжелевшее тело мальчика. Анна бросилась к пажу, но он был мертв. В зажатом кулачке ребенок держал королевский перстень.

Кто-то пытался объяснить происшедшее быстрым течением, судорогами в холодной воде. Но королева никого не слушая, и забыв о своем высоком статусе, горько рыдала над погибшим мальчиком. Трудно было понять причитания убитой горем королевы, ничем не отличающиеся в этой ситуации от простых женщин. Слышно было отчетливо только одно, часто повторяющееся ею слово: «Пружно! Пружно!…»

Казалось, Анна проклинала реку, которая забрала у нее ребенка и приказывала ей стать пустой, «пружной», высохнуть.

Говорят, именно с этого времени река стала мелеть, а город Добучин получил другое имя – Пружаны. Эта удивительная история могла бы показаться полным вымыслом, если бы не изображение на гербе Пружан.

Но есть и другие толкования герба Пружан.