Самый первый памятник в Севастополе появился в1834 году. Он установлен в честь беспримерного подвига экипажа брига «Меркурий» и его командира, нашего именитого земляка Александра Ивановича Казарского. Средства на открытие памятника собирались по инициативе адмирала Лазарева П.М. Автор проекта Брюллов А.П., брат знаменитого художника К.П. Брюллова.

Памятник установили на Мичманском или, по-местному, Малом (ныне Матросском) бульваре. Он представляет собой усеченную пирамиду, которую венчает древняя медная галера. Ниже ее расположились на трех сторонах барельефы античных богов – Нептуна, бога морей, Ники – крылатой богини победы, Меркурия – покровителя мореплавания и торговли. На западной стороне – барельефный портрет А.И.Казарского.

Лаконичная надпись гласит: «Казарскому. Потомству в пример».

Кто же такой Казарский? Какой подвиг совершил бриг «Меркурий» под его командованием?

Александр Иванович Казарский родился в местечке Дубровно (ныне город Витебской области) 16 июня 1797 года в семье отставного губернского секретаря, управляющего имением князя Любомирского. С 1811 года на флоте. Окончил военное штурманское училище в городе Николаев. Служил в Дунайской военной флотилии, на Черноморском флоте. Во время русско-турецкой войны 1828-1829 годов отличился при взятии крепостей Анапа и Варна. За проявленную смелость при взятии Анапы Александр Казарский был произведен в капитан-лейтенанты, а за Варну награжден золотой саблей с надписью «За храбрость». В конце 1828 года капитан-лейтенанта назначили командиром брига «Меркурий».

В 1929 году 14 мая три русских корабля Черноморского флота – фрегат «Штандарт» и бриги «Орфей» и «Меркурий» – несли сторожевую службу у Босфора, следя за передвижением турецкого флота.

На рассвете они обнаружили, что с востока движется эскадра из 14 турецких кораблей. Турки тоже заметили русские корабли и на турецком флагманском корабле был поднят сигнал погони. Понимая насколько велико превосходство противника, русские корабли повернули на север, стремясь уйти к Сизополю, где находилась вся эскадра.

Турецкие корабли бросились в погоню. «Орфей» и «Штандарт» уходили быстро, а «Меркурий», нуждавшийся в основательном ремонте, включая замену парусов, стал постепенно отставать. К бригу стали приближаться огромный 110-пушечный «Селемие» – адмиральский корабль и второй 74 –пушечный корабль «Реал-бей». Одного их залпа было достаточно, чтобы отправить «Меркурия» на морское дно.

Понимая, что уйти не удастся, командир брига капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский созвал офицеров на военный совет.

Был поставлен только один вопрос – что делать для спасения судна и чести военного флага. По существовавшему правилу первый голос принадлежал младшему в чине. Им оказался поручик корпуса флотских штурманов Прокофьев. Без малейшего колебания он заявил, что нужно драться до последней возможности, а затем схватиться на абордаж с турецким адмиральским кораблем и взорвать оба корабля на воздух. Мнение Прокофьева было единодушно поддержано всеми офицерами. Когда Казарский объявил решение военного совета матросам, они приветствовали его громким «ура».

Казарский собственноручно зарядил пистолет и положил его на шпиле у люка крюйт-камеры, чтобы последний уцелевший, в случае возможного захвата корабля, выстрелил в пороховые мешки.

Перед началом боя кормовой флаг был прибит к мачте. Это означало, что моряки не спустят флаг, то есть не сдадутся ни при каких обстоятельствах.

Казарский приказал убрать весла, сбросить за борт шлюпку, мешавшую обстрелу противника. Оставлялось только то, что необходимо в бою. Погонные пушки (две пушки, которые находились в носовой части и которые назывались погонными потому что из них стреляли при преследовании неприятеля) перекатили на корму, чтобы отстреливаться в случае, когда турки будут уже совсем близко. Теперь они стали ретирадными, то есть кормовыми.

Матросы переоделись. Есть такая морская традиция: перед боем одеваться в чистое. Офицеры надели парадные мундиры.

Казарский собрал перед боем еще раз офицеров, и заявил, что на случай его гибели, все должны знать в чем он видит преимущество их брига перед преследующими его огромными кораблями. Это преимущество он видел в маневренности «Меркурия».

Против 184 пушек крупного калибра, русские располагали 20 пушками малого калибра. Начался бой. Адмиральский корабль дал по «Меркурию» полный бортовой залп. Казарский, заметивший маневр противника, резко отвернул бриг, подставив противнику корму, и большинство ядер пронеслись мимо, задев только и без того ветхие паруса.

После нескольких залпов с турецкого флагмана закричали: «Сдавайся, убирай паруса!» Но «Меркурий» ответил удвоенным огнем пушек и ружей. Казарский умело маневрировал, не давая врагу возможности вести прицельный огонь.

Догнавшие бриг корабли обошли его с двух сторон. Поставив русский корабль в два огня, турки убавили паруса и уравняли ход. Казарский снова умело воспользовался сложившейся ситуацией. Он скомандовал к повороту, рассчитав маневр таким образом, чтобы пройти под самым форштевнем (носовая оконечность судна) 110-пушечного корабля. «Меркурий» стал потихоньку забираться в сторону и выскользнул из огненных тисков. Турки в дыму это заметили не сразу и некоторое время «Селемие» в упор расстреливал «Реал-бей», а оттуда палили по своему флагману. Когда противник опомнился, снова началась погоня. «Меркурию» с изрядно избитыми парусами становилось все труднее маневрировать. Но, когда «Реал-бей» немного отстал, а корабль капудан-паши (титул командующего флотом Османской империи) продолжил преследование брига и стал разворачиваться для бортового залпа, Казарский успел это сделать быстрее. Носовая часть линейного корабля оказалась перед правым бортом «Меркурия». Русские пушки попали в цель и реализовали задумку командира: мачты на корабле заходили ходуном. Но и «Селемие» успел дать бортовой залп. На корпусе «Меркурия» во многих местах появились пробоины, на палубу полетели обломки рей, а у фок-мачты начался пожар. Но несмотря на все повреждения «Меркурий» продолжал бой, и турецкий адмирал понял, что это небольшое суденышко не намерено сдаваться и скорее взорвется вместе с противником.

Тем временем на «Селемие» поспешно убирали паруса. Турецкий флагман – гордость капудан –паши прекратил огонь и лег в дрейф.

Однако немного отставший «Реал –бей» продолжил преследование, стараясь бить по «Меркурию» бортовыми залпами. Казарский отличным маневрированием продолжал уклоняться от обстрела, подставляя корму. В один из моментов боя командира «Меркурия» ранило в голову, но он продолжил командовать кораблем. Шатаясь, в разорванном мундире и повязкой на голове, Казарский стоял на шканцах (самый верхний помост или палуба в кормовой части парусного судна, где находились вахтенные офицеры) и стал удобной мишенью для врага. Турецкий стрелок выстрелил в командира брига, но пуля попала в матроса Щербакова, успевшего заслонить Казарского, пожертвовав ради него своей жизнью.

Командиру доложили, что на исходе порох, а течь в корпусе ниже ватерлинии (линия соприкосновения спокойной поверхности воды с корпусом плавающего судна) не удается полностью заделать. Казарский понимал, что сейчас ему надо принять самое важное в его жизни решение. Он приказал штурману развернуть корабль прямо на турок, а канонирам поднять пушки до самого верхнего угла обстрела и так как судно из-за пробоины было наклонено на один борт, то стрелять с того, что повыше. Целились по снастям первой мачты, чтобы обязательно их повредить. Теперь было понятно: либо решат дело пушки, либо пистолет, положенный на шпиль.

И вот русский бриг, весь потрепанный и дымящийся, с молчащими пушками, грозно двинулся на турецкий корабль. На «Реал –бее» началась паника. Турки подумали, что русские хотят сцепиться с их кораблем и вместе взорваться. Некоторые из них стали бросаться за борт. Но у Казарского был другой план, о котором враги не знали.

Продолжение следует …