В один из ноябрьских дней 1896 года новый сотрудник нижегородского отделения Крестьянского земельного банка Адам Богданович пришел знакомиться с начинающим литератором Алексеем Пешковым, который только стал издаваться под псевдонимом Максим Горький. На руках у Богдановича было рекомендательное письмо от жившего в Минске писателя Евгения Чирикова.

Сын белорусского крепостного крестьянина из Холопеничей Борисовского повета Минской губернии (ныне г.п.Холопеничи Крупского р-на Минской области), Адам Богданович с десяти лет работал в панском имении. При крещении по униатскому обряду он получил имя Адольф, которое потом было заменено на Адам. Адам тянулся к знаниям, к книге, что поощрялось в семье, а открывателем красоты народных сказок и песен для него была бабушка Рузаля. В 1874 году закончил Холопеничское народное училище, в котором во время обучения две зимы работал помощником учителя. Затем Адам работал в железнодорожных мастерских, в кондитерской, обучался слесарному делу. В 17 лет поступил в Несвижскую учительскую семинарию. Здесь он становится членом семинарской группы народовольцев, которая тяготела к распространению социалистический идей. Но главным увлечением Богдановича становятся обычаи, традиции и фольклор белорусов.

1981 год вошел в историю белорусской литературы как «год Максима Богдановича». В стране отмечали 90-летие со дня его рождения: о нем писали, говорили и показывали фильмы, проводили вечера памяти. В апреле, по приглашению молодеченцев, группа писателей во главе с Нилом Гилевичем поехала в Ракутёвщину на посадку сада. Совместно со школьниками и общественностью было высажено семьдесят деревьев, в знак того, что прошло столько лет со времени приезда сюда Максима Богдановича. Завершив работу, Нил Гилевич спросил у присутствующих: «А как мы его назовем?» Ни у кого не было других вариантов, кроме одного – Максимов сад. Название получилось очень ёмкое и символичное: в нем вся история жизни и творчества молодого, талантливого и так рано ушедшего поэта.

Путь его на литературный Олимп был не легким: взлеты и падения, критика и обвинение в формализме и только в 80-е годы его творчество и общественная деятельность были оценены по достоинству.

Наш рассказ о тех, кто был с ним рядом на протяжении его короткой жизни, кто помогал сформировать грациозную крону деревьев его духовного сада, кто подпитывал живительной силой, кто вдохновлял на творчество и помогал найти силы, когда болезнь сводила их на нет. Проносились и мрачные тучи над его садом, подавляющие вдохновение и омрачающие жизнь, вызывающие боль и переживания, что отражалось в стихах Максима. Но от этого они стали еще ярче и проникновеннее.