В золотой фонд русского зодчества входит архитектурный ансамбль Свято-Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. Монастырь был заложен патриархом Никоном на берегах Истры, который для своего проекта приобрёл село Воскресенское с окрестными землями и в 1656 году заложил новую обитель.

По замыслу патриарха, все в монастыре должно было напоминать о Святой земле, но на практике реализовать это было сложно. Например, постройки в Иерусалиме были облицованы цветным мрамором, а на Руси своего мрамора во времена Никона не добывали, поэтому патриарху пришлось думать, чем его заменить.

Решение появилось неожиданно: в гончарной мастерской Валдайского Иверского монастыря белорусский мастер Игнатий Максимов наладил производство изразцов (плитка из обожжённой глины для облицовки стен, печей, обычно покрытая с лицевой стороны глазурью, кафель).

Изразцы на Руси умели делать и раньше, но здесь впервые были изготовлены изразцы не монохромные, а пятицветные. Никон собрал в мастерской строящегося Нового Иерусалима лучших мастеров-керамистов (ценинников): с Валдая забрал Игнатия, князь Трубецкой прислал Степана Полубеса, а возглавил работу Петр Заборский из Вильно. В 1665 году Заборский умер и был похоронен Никоном в соборном храме.

Изразцы украшали барабаны церковных глав, наличники окон, опоясывали соборы. Фантастические по красоте изображения райских трав, ангелов, зверей превращали храм в радужное чудо. Для церквей монастыря изготовили семь уникальных изразцовых трехъярусных иконостасов.

В 1941 году соборный храм Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря был уничтожен гитлеровскими захватчиками. Сохранилась лишь сильно поврежденная взрывом коробка с ценинной облицовкой стен и интерьеров.

Многое из созданного руками белорусов сохранилось до наших дней. Например, шестиярусный двенадцатиметровый иконостас Смоленского собора Новодевичьего монастыря, выполненный по желанию царевны Софьи. Возглавлял эту работу в 1663-1665 годах Клим Михайлов, ставший потом одним из ведущих мастеров Оружейной палаты в Москве. Из документов XVII века мы узнаем: «Климка Михайлов, родом из Шклова города, делает резное дело по дереву под золото, да столярное дело; в первую службу взял его добровольно в Шклове боярин князь Григорий Семенович Куракин и жил у него на Москве без крепости с год и женил его князь на дворовой своей русской девке Анютке и, женясь, прожил у князя зиму и отдал его бывшему Никону Патриарху на время, тому ныне четырнадцать лет, с тех мест жил он в Воскресенском монастыре восемь лет».

Белорусские умельцы возводили иконостас в церкви святой Евдокии внутри Кремля, украшали Крутицкий теремок. Мы редко знаем имена мастеров, создателей живописных творений эпохи средневековья, да и в большинстве случаев нового времени. О созидателях Крутицкого терема стало известно благодаря судебной тяжбе: заказчикам показалось, что строители получили много денег за изразцы, которые не пошли в дело. Ответчики-строители Осип и Иван Старцевы оправдывались тем, что им пришлось для заполнения облицовочного рисунка откалывать куски от целых изразцов.

Звездой первой величины в ценинном деле стал выходец из белорусских земель мастер-художник Степан Иванов, по прозвищу Полубес. Он, как и Старцевы, создал во второй половине XVII века в Москве и ее окрестностях замечательные изразцы. Изразцовые барельефы Степана Полубеса отличаются точностью линий, буйством красок, праздничностью.

Работая в монастырях – Новом Иерусалиме и Иосифов-Волоколамском, –украшая московскую церковь Григория Неокесарийского, что на Большой Полянке (Большая Полянка 29а), Степан показал себя непревзойденным мастером цвета. Церковь Георгия Неокесарийского, возведенная Карпом Губой и Иваном Кузнечиком, отличается гармоничностью сочетания простой архитектурной формы и богатством декоративного наряда. Но особо впечатляют изразцовые пояса. «Павлиньим оком» назвал народ изразцы, керамические пояса, которыми украсил Степан Полубес сооружения на Истре, в Иосифов-Волоколамском монастыре, в Москве. Присмотримся к изразцовому фризу, опоясывающему церковь на Большой Полянке. Четырехугольные плитки составляют затейливый орнаментальный узор, насыщенный яркими красками. В центре – белая раскрывшаяся чашечка, окруженная желтоватым венком. Над венком поднимаются два голубоватых стебля, затем снова венок зеленых и желтых цветов. В промежутках между венками на темно-голубом фоне – ветви зеленые, желтые, белые. Узоры-растения полны радости и красоты. Особенно изразцовый пояс впечатляет зимой, когда среди снежных шапок выглядывают краски весны и ранней осени.

Керамические работы Степана Полубеса воплотили в себе лучшие черты декоративного искусства того времени. Они близки цветным ростовским эмалям, фресковым росписям Гурия Никитина, а по чистоте и красочности сравнимы с миниатюрами старинных рукописных книг.

Беларуские умельцы работали и при царском дворе. К 1658 году при царском дворе работала уже большая группа ремесленников, переселившихся в Россию «с женами и детьми на вечное житье». Из белорусских городов и в последующие годы приглашались мастера к царскому двору. В 1666 году, когда патриарх Никон был отправлен в ссылку, царь Алексей Михайлович потребовал от монастырских властей «золотарей и серебряников и резцов и иных всяких мастеров, которые были и ныне есть в Воскресенском монастыре, переписать и выслать их с женами и детьми» в Оружейную палату.

При царском дворе работало более тридцати оружейников. Большое количество пищалей и другого оружия этих мастеров хранится в собрании Государственной Оружейной палаты. Мастера Серебряной палаты изготовляли различные кубки, ковши, блюда, тарелки, церковную утварь. Максим Семенов Кутень из Копыси делал серебряные оклады икон, прорезные кадила, различную серебряную утварь для кремлевских дворцовых и других церквей. Неоднократно получал награды – «кармазыновые», английские сукна. Выходец из Полоцка Иван Андреев сделал для царевичей Ивана и Петра серебряный «рукомой», отделанный многоцветной эмалью. В течение второй половины XVII века в Серебряной палате работало более 40 мастеров из Беларуси. В Золотой палате известны имена белорусов Якова Могилевца и Петра Федорова.

Белорусские умельцы выполняли много других работ: шахматные столики и шахматные доски, раки (саркофаги), иконостасы, резные украшения для царских карет и многое другое. Интересно, что когда персидскому шаху везли карету в подарок, то вместе с послами ехал в Персию выходец из Витебска резчик Константин Андреев, чтобы исправить возможные в дороге поломки.

Невозможно за два часа экскурсии по Москве или Подмосковью рассказать о вкладе белорусов в русскую культуру. Общность культуры, многовековые исторические связи – все это не может не роднить россиян и белорусов.

Источники:

1. Живая древняя Русь. Е.И.Осетров М., 1970
2. Белоруссия и Россия. Л.С.Абецедарский Мн., 1978
3. Белорусский след в культуре и архитектуре Москвы. О.Д.Баженова, С.И. Баранова, И.Л.Бусева-Давыдова. Мн., 2017
4. Союз: Беларусь-Россия.12.05. 2016