В годы Первой мировой войны значительную роль в решении боевых задач сыграла авиация.
В 1913 году в России был построен первый в мире тяжелый (четырехмоторный) самолет-бомбардировщик – «Илья Муромец». На Русско-Балтийском заводе в Петербурге всего было построено 80 таких машин. Он летал на большие расстояния, брал на борт тяжелые грузы, поднимался на большую высоту. Создатели этого самолета И.И.Сикорский и Н.П.Поликарпов рассчитывали его использовать в мирных целях, например, для исследования Крайнего Севера. Известный военный летчик, белорус Глеб Алехнович – летчик–испытатель Русско-Балтийского завода, уже готовился отправиться в далекую воздушную экспедицию, но начавшаяся война нарушила все планы.
Самолет «Илья Муромец» в то время считался лучшим бомбардировщиком. Многие экипажи этих воздушных кораблей были хорошо известны на фронте. Командиром одного из таких экипажей был Констенчик (Костенчик) Авенир Маркович (1889-1935). Он родился в Гродно в семье православного священника Марка Ивановича Констенчика, служившего в городском кафедральном соборе Святой Софии Премудрости Божьей. Отец хотел, чтобы сын тоже стал священником, но тот мечтал о небе. Он уже знал о полетах француза Луи Блерио и американских братьев Райт. После окончания духовной семинарии, Авенир, следуя своей мечте, поступил в Виленское военное училище, а затем как лучший курсант был направлен в 1913 году в только что открытую Гатчинскую военно-авиационную школу под Петербургом. После окончания учебы был командирован в Брест-Литовский крепостной авиационный отряд.
В начале Первой мировой войны все самолеты «Илья Муромец» были переданы в Императорский военно-воздушный флот и была создана Эскадра воздушных кораблей – «Илья Муромец» – первого в мире подразделения тяжелых бомбардировщиков.
22 сентября 1914 года поручик Авенир Констенчик был переведен в Эскадру и, как наиболее технически подготовленный летчик, был назначен 13 декабря командиром самолета «Илья Муромец-Х». Экипаж его бомбардировщика особо отличился в апреле 1916 года при нанесении воздушного удара по станции Даудзевас – стратегически важной железнодорожной станции в тылу врага на Двинском фронте. Под ураганным огнём вражеских зениток самолет Констенчика смело снизился, чтобы иметь более точный прицел и, сделав круг над станцией, сбросил 13 бомб. Как показала фотосьемка, попадания были отличными. Но при замыкании первого полетного круга, один из вражеских снарядов взорвался под самым корпусом корабля, а второй – впереди боевой машины. Самолет был тяжело поврежден, а сам пилот ранен. Истекающий кровью Авенир нашел в себе силы, чтобы сделать еще один круг в небе Браславщины и сбросить последние 7 из 20 пудовых бомб. Но в «Муромец» попал новый снаряд противника и повредил три мотора бомбардировщика. Самолет стал резко снижаться и крениться на одно крыло. Последние силы покидали и командира корабля: он стал терять сознание. На помощь командиру поспешил его экипаж. Его помощник – Виктор Федорович Янковиус с большим трудом смог дотянуть бомбардировщик до аэродрома. Уже на земле механики в корпусе самолета и на его крыльях насчитали 64 пробоины. Кроме командира получили ранения поручик Шнеур, прапорщик Янковиус, фельдфебель Касаткин. Не пострадал только второй пилот в экипаже Констенчика – знаменитый Марсель Пля или Плиат (Marcel Pliat) – чернокожий уроженец Полинезийских островов, гражданин Франции и при этом фельдфебель русской армии, воздушный техник – стрелок бомбардировщика «Илья Муромец». Находясь на верхней пулеметной площадке, во время боя он успел привязаться к стойке крыла, запустить заглохший движок, а затем в ходе полета до аэродрома (60 км) все время находился возле еле работающих двигателей.
За этот подвиг Авенир Констенчик был награжден орденом Св.Георгия 4-й степени, Виктор Янковиус получил золотую георгиевскую саблю, а Марселя Пля наградили солдатским Георгиевским крестом 3-й степени.
Сразу с аэродрома Констенчика, находившегося в тяжелом состоянии, отправили в госпиталь. Весть о подвиге командира корабля «Илья Муромец» и его экипажа стала известна во всей России. Газета «Русское слово» назвала этот полет «удачным и безумно отважным».
Авенир после длительного лечения летать уже не мог и служил в наземных подразделениях авиации. В августе 1917 года получил звание штабс-капитана.
Октябрьскую революцию Авенир Констенчик не принял и примкнул к отрядам белогвардейской Добровольческой армии. Дослужился до чина полковника. После эвакуации армии П.Н.Врангеля из Крыма эмигрировал в Югославию, затем возвратился в Россию. Некоторое время жил в Молодечно на территории Западной Белоруссии, находящейся тогда под властью Польши. Затем переехал в Столбцы, устроился на службу псаломщиком. Помимо этого, Авенир Маркович преподавал в сельских школах Закон Божий. Очень любил детей, был образованным и высококультурным человеком, внимательным ко всем окружающим. Имел абсолютный слух, прекрасный голос. Хорошо играл на многих музыкальных инструментах.
Режим Пилсудского не жаловал бывших защитников России, к которым относился и бывший легендарный летчик царской России. Скончался Авенир Констенчик в возрасте 46 лет от сыпного тифа и был похоронен в Столбцах на городском православном кладбище. По свидетельству очевидцев, ни одна погребальная процессия в городе не собирала столько народа.
На могиле летчика установлен мраморный памятник высотой около 2 метров, на вершине которого установлен крест из тёмно-красного камня. На постаменте высечены слова из Евангелия: «Приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии, и аз упокою вы (Мф. 11:28)», а далее текст: «Авенир Маркович Констенчик, псаломщик Столпецкой церкви, полковник русской армии, кавалер ордена Св.Георгия, капитан воздушного корабля «Илья Муромец». Скончался 29 декабря 1935 г. от роду 46 лет».
Памятник на могиле поставлен стараниями его брата, священника Апполинария, который часто приезжал сюда из Сморгони. К могиле прославленного летчика и сейчас приходят неравнодушные к его судьбе люди, желающие почтить память одного из героев Первой мировой войны.
В 20-30-е годы XX века Столбцы стали широко известны благодаря тому обстоятельству, что стали приграничным городом. Об этом наше следующее повествование.