Итак, в 1919 году в Беловежской пуще был убит последний вольноживущий зубр, точнее зубрица. Продолжалось уничтожение и самой пущи. Особенно «постарались» англичане. Компания «The Century European Timber Corporation», прозванная в пуще «Центурой» получила концессию на лесозаготовки в 1924 году и до 1929 года успела вывезти 2 000 000 кубометров ценнейшей древесины. Польская сторона не ставила целью уничтожение леса, но позволяла вырубки из экономических соображений.

Чтобы восполнить потери сразу производились массовые посевы саженцев, однако, первобытный характер пущи в местах вырубки был навсегда утерян. В 30-е годы вырубку продолжили польские заготовители и к 1939 году на третьей части Беловежской пущи практически остались только молодые деревья и саженцы.

Беловежская пуща – самый древний заповедный лес Европы с богатейшей флорой и фауной. Именно в таких лесах когда-то формировалась европейская цивилизация. Следует сказать, что таких лесов, как пуща ранее было достаточно много. Огромные, труднопроходимые, богатые дичью леса покрывали большую часть европейского континента. В Великом княжестве Литовском и Речи Посполитой они назывались пущами. Только в состав Беловежья, как отмечал Григорий Волович, сделавший его первое полное описание в 1558 году, входило 38 пущ. В настоящее время сохранилась только одна из них – Беловежская. От других дремучих лесов Европы остались в основном только названия: Шервудский, Булонский, Венский, Муромский, Брянский. К сожалению, они исчезли с географических карт.

В 1853 году в Петербурге состоялась свадьба, которая привлекла внимание всего высшего столичного общества. Ирина Ивановна Воронцова-Дашкова вышла замуж за Федора Ивановича Паскевича. Отец невесты Иван Кириллович Воронцов-Дашков был одной из заметных фигур петербургской аристократии. От своей матери Александры Кирилловны из рода Нарышкиных восемнадцатилетняя графиня Ирина, одна из первых красавиц российской столицы, унаследовала не только внешнюю привлекательность, но и ум и талант. Семья Воронцовых-Дашковых жила на Английской набережной рядом с домом известного русского полководца Ивана Федоровича Паскевича-Эриванского и его жены Елизаветы Алексеевны, урожденной Грибоедовой. Их тридцатилетний сын Иван однажды посетив знаменитый салон Александры Кирилловны, не мог не обратить внимание на её дочь и вскоре превратился в постоянного посетителя, стараясь привлечь внимание девушки, постоянно окруженной толпой поклонников. Сердце красавицы было покорено.

20 января 1856 года, спустя три года после женитьбы сына, умирает 74-летний фельдмаршал Паскевич. Князь Федор Иванович вступает во владение отцовским наследством, в том числе – самым главным, роскошным и богатым имением отца – Гомелем. Паскевичам принадлежала половина города (старая его часть), располагавшаяся справа от улицы Могилевской (ныне Кирова) и включавшая дворцово-парковый ансамбль. В Гомельском уезде собственностью Паскевичей являлись более 90 фольварков, имений, хуторов с пахотными и лесными угодьями. Вместе с мужем княгиня Ирина покидает столицу и отправляется в Гомель. Первые три десятилетия жизнь супругов протекала то в столице, то в имении. О появлении князя и княгини в Гомеле узнавали по развевавшемуся флагу на дворцовой башне.

Граница, которая разделила Беларусь была необычной: она поделила один народ на две части и по другую её сторону остались родственники, друзья, деловые партнеры. Кроме того, в начале 20-х годов пограничная служба была налажена слабо, а труднопроходимая лесная и болотистая местность не позволяла ее полностью держать под контролем.

Одним из главных последствий раздела белорусских земель стал небывалый расцвет контрабандного движения и бандитизма в приграничных районах. Объем контрабанды и количество людей, которые ей занимались, были больше, чем когда-либо в белорусской и всей советской истории. Причин, породивших контрабанду, было множество. В БССР: тяжелое экономическое положение, дефицит многих товаров, политика нэпа и многое другое. В Западной Беларуси было не меньше проблем: в ходе земельных реформ (1920, 1921, 1925 гг.) львиная доля земли досталась не белорусам, промышленность практически отсутствовала (из 2 тысяч предприятий только на шести работало более 500 человек, на остальных менее 20), а в начале 30-х годов хозяйства батраков и крестьянской бедноты составляли около 70%. Еще одна причина участия в контрабанде – это высокий уровень безработицы по обе стороны границы.

Контрабанда была отличным способом заработать сразу и много. Прибыль от одного контрабандного вояжа могла достигать 300 – 400%. Практически за две ходки за границу можно было заработать столько, чтобы целый год жить на эти доходы и нигде не работать. С Польши везли мануфактурные изделия, табак, спирт, наркотики, а вывозили меха, золото, драгоценные камни. Местное население быстро приспособилось к новым условиям жизни, а Раков превратился в столицу контрабандистов. В местечке начался экономический подъем: стали открываться магазины, рестораны, казино. При населении в 2,5 тысячи жителей работали 134 магазина, 80 ресторанов, казино и даже два легальных публичных дома.

В Воложинском районе на берегу реки Ислочь расположилось живописное местечко – поселок Раков. Он возник на древнем торговом пути Минск – Гродно – Варшава, в 35 км от белорусской столицы. Именно благодаря такому удачному расположению Раков обязан своим расцветом в XV-XIX вв.

Впервые в официальных документах упоминается с 1440 года. Безусловно, что возник он значительно раньше. Стоянка эпохи неолита, курган в котором найдены кремневые орудия труда, насыпное городище в пойме реки Ислочь свидетельствуют о его древнем происхождении. В XV веке Раков принадлежал великому князю литовскому и королю польскому Казимиру IV Ягеллончику, затем Михаилу Кежгайловичу, Завишам.

В золотой фонд русского зодчества входит архитектурный ансамбль Свято-Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. Монастырь был заложен патриархом Никоном на берегах Истры, который для своего проекта приобрёл село Воскресенское с окрестными землями и в 1656 году заложил новую обитель.

По замыслу патриарха, все в монастыре должно было напоминать о Святой земле, но на практике реализовать это было сложно. Например, постройки в Иерусалиме были облицованы цветным мрамором, а на Руси своего мрамора во времена Никона не добывали, поэтому патриарху пришлось думать, чем его заменить.

Решение появилось неожиданно: в гончарной мастерской Валдайского Иверского монастыря белорусский мастер Игнатий Максимов наладил производство изразцов (плитка из обожжённой глины для облицовки стен, печей, обычно покрытая с лицевой стороны глазурью, кафель).

Среди многочисленных экскурсионных маршрутов в Москве недавно появился новый, посвященный местам, связанным с белорусами. Надо отметить, что среди известных мест и памятников российской столицы есть не мало тех, к которым имеют прямое отношение наши земляки.

В центре Москвы располагается Мещанский район Центрального административного округа, где находится 75% археологических заповедников города. История возникновения этого района теснейшим образом связана с белорусами.

Перенесемся в XVII век. Его вторая половина – это период массового переселения белорусских крестьян и ремесленников на российские земли. Документальные источники свидетельствуют, что причины переселения разные: это и добровольцы, которые по своей инициативе переселились в Россию, православные священники, подвергающиеся гонениям, и так называемые «полоняники» – захваченные в боях шляхтичи, солдаты, обозная челядь. Часть из них – это ремесленники, которых приглашали как искусных мастеров в столицу и другие города российской державы. Кроме того, процесс переселения поощрялся властями в связи с тем, что эпидемия чумы 1654 года унесла до 80% населения Москвы.

В начале мая 1912 года невероятное событие всколыхнуло Минск. Стало известно, что Военное ведомство в Петербурге решило определить какой автомобиль лучше всего подходит для российских дорог и с этой целью организовало автопробег длиной 2725 верст. Начинался он и завершался в Петербурге, а проходил через Псков, Двинск, Вильно, Ковно, Гродно, Белосток, Барановичи, Минск, Смоленск, Москву.

В пробеге приняли участие 45 автомобилей 20 фирм из разных стран. Русско-балтийский завод из Риги выставил 5 машин. Первые самоходные экипажи в России назывались «самобеглая коляска», «самокат», «самокатка», во Франции – «отомобиль». Затем был придуман собирательный термин –«автомобиль» (от греч. «аутос» – сам, и лат. «мобиле» –подвижный).

Первое появление автомобиля на дорогах Франции, Германии, России вызывало удивление и восторг. Дети толпами бежали за «самокатом», мужчины смотрели с завистью и любопытством.

Однако вскоре восхищение сменилось на неприязнь. Где-то была раздавлена курица, напугана лошадь, «зачихал» мотор и т.д. Посыпались самые разные обвинения и в газетах появилась рубрика: «Жертвы автомобильной распущенности».

В Голландии прошла «лежачая» демонстрация амстердамских велосипедистов. Около 8 тысяч энтузиастов улеглись на одной из улиц города, чтобы выразить решительный протест против «террора» и «засилия» автомобилей.

23 мая 1912 года автомобили двинулись в путь с Марсова поля в Петербурге, через два дня добрались до Вильно, 30 мая остановились на ночлег в Барановичах.