Бриг совершил совершенно неожиданный для противника маневр.
Подойдя к турецкому кораблю на пушечный выстрел, «Меркурий» вдруг развернулся бортом перед носом «Реал-бея» и открыл огонь из всех уцелевших орудий.
Ядра с брига перебили крепления огромных реев на фок-мачте «Реал-бея», что привело к обрушению сначала дополнительных, а затем и основных парусов. Корабль противника стал замедлять ход и прекратил погоню.
Сражение, которое длилось более трех часов, было закончено. Уставшая, обгорелая, покрытая копотью команда непобедимого брига, трижды прокричала «ура», празднуя победу над десятикратно превосходящим противником… Всего же прошло почти десять часов от начала погони турков за «Меркурием» до ее завершения.
Казарскому доложили: 8 человек ранено, 4 – убито. Командир приказал убитых в море не хоронить, а сделать это с почестями, вернувшись на базу.
Казалось, что уже все трудности позади, однако «Меркурий» был настолько «потрепан», что его надо было немедленно спасать. 22 пробоины только в корпусе, 133 в парусах и много других повреждений. Вода через пробоины прибывала с каждым часом и пришлось почти половину команды поставить на помпы.
Несмотря на все сложности «Меркурий» не теряя стойкости двинулся на базу.
15 мая в 17 часов он встретился с эскадрой Черноморского флота. Увидев своих, Казарский выстрелом в воздух разрядил пистолет, лежавший все еще на шпиле. Несколько кораблей с почетом проводили героический бриг в ближайшую гавань – Сизополь.
Через несколько дней газета «Одесский вестник» написала: «Подвиг сей таков, что не находим другого ему подобного в истории мореплавания: он настолько удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотвержение, оказанное при сем случае командиром, офицерами и экипажем «Меркурия» славнее тысячи побед обыкновенных».
И это действительно был невероятное событие. Два линейных корабля не смогли справиться с маленьким бригом! История военно-морского искусства не знала подобных примеров.
Турецкий штурман, участвовавший в этом бою, так оценил подвиг «Меркурия»: «Во вторник, подходя к Босфору, завидели мы на рассвете три русских судна, фрегат и два брига и погнались за ними; но не прежде как в три часа пополудни удалось нам достичь один из бригов. Корабль капитана-паши и наш вступили в жаркое сражение и дело неслыханное неимоверное – мы не могли принудить его сдаться. Он сражался, отступая и маневрируя, со всем военным искусством так, что мы, стыдно признаться, прекратили сражение, а между тем как он, торжествуя, продолжал свой путь. Без сомнения, он лишился почти половины своего экипажа, потому что некоторое время находился от нас на пистолетный выстрел и ежеминутно более и более повреждался. Если древние и новые летописи являют нам опыты храбрости, то сей последний затмит все прочие и свидетельство о нем заслуживает быть начертанным золотыми буквами в храме славы. Капитан сей был Казарский, а имя брига – «Меркурий».
За боевой подвиг бригу «Меркурий» был присвоен Георгиевский кормовой флаг (второй, после линейного корабля «Азов») с вымпелом, а также повелено: «По приходе брига в ветхость заменить его другим, новым, продолжая сие до времен позднейших, дабы память знаменитых заслуг команды «Меркурия» и его имя во флоте никогда не исчезали и, переходя из рода в род на вечные времена, служили примером потомству».
Капитан-лейтенант Казарский и поручик Прокофьев были награждены орденами Святого Георгия IV степени, остальные офицеры – орденами Святого Владимира IV степени. Нижние чины получили Георгиевские кресты. Казарскому и всем офицерам и матросам также были назначены пожизненные пенсии в размере двойного оклада жалования. Офицеры получили также следующие чины и право добавить в свои фамильные гербы изображение тульского пистолета, выстрелом которого предполагалось взорвать порох в крюйт-камере в случае, если бриг будет обречен и не сможет сопротивляться. Изображение пистолета на гербе стало символом готовности пожертвовать собой. Александр Иванович был произведен в капитаны 2-го ранга, и пожалован флигель-адъютантом.
Казарский продолжил службу на флоте. Через месяц после сражения получил в командование фрегат «Поспешный», затем командовал кораблем «Тенедос».
В апреле 1831 года Александр Иванович Казарский был переведен в Петербург, где состоял при государе императоре, исполняя его поручения.
В 30-е годы XIX века стал актуальным вопрос о развитии водных коммуникаций на Севере и особенно сооружение канала между бассейнами Балтийского и Белого морей.
В 1832 году геодезист Лашевич–Бородулин предложил проект Беломорского канала. Николай I направил для проверки проекта Казарского. Александр Иванович его одобрил, доработав отдельные детали. (Но этот проект был востребован только в 1922 году и на его основе в 1931 году началось строительство Беломоро-Балтийского канала, соединившего берега Белого моря и Онежского озера).
В 1831-1832 годах Казарский провел расследования в Нижегородской, Симбирской и Саратовской губерниях, выявив там чиновников–казнокрадов. Довольный его службой царь отправил принципиального моряка на ревизию Черноморского флота.
17 февраля 1832 года начальником штаба Черноморского флота был назначен контр-адмирал Михаил Лазарев, которого император Николай I считал безукоризненно честным и бескорыстным человеком, что было свидетельством грядущих шагов по наведению порядка в Морском министерстве.
Казарский побывал в Одессе и других портах, где провел проверку интендантских структур и складов и вскрыл факты масштабных хищений. В конце мая 1833 года Казарский прибыл в Николаев. В этом городе находился штаб флота.
Прибыв в Николаев, Казарский встретился с Лазаревым и получил от него конкретные указания. Но 2 июля Александр Иванович неожиданно заболел и слег в постель с диагнозом «воспаление легких». Через две недели его не стало. Похоронили его там же, в Николаеве.
Однако не все поверили, что Казарский умер от воспаления легких. Пошли слухи, что его отравили. Дело в том, что во время проверки в Одессе разразился скандал. Воры–чиновники пробовали подкупить проверяющего, но он не пошел на сделку с совестью. Скорее всего, преступники испугались огласки, тем более, что Казарский спешно отправился в Николаев, где располагались все тыловые службы флота.
Биограф А.И.Казарского В.Иванов писал: « …В первых числах июля 1833 года Александр Иванович Казарский на пути в Николаев остановился отдохнуть у супругов Фаренниковых, проживавших в небольшом имении в двадцати пяти верстах от города. Елизавета Фаренникова в своих записках, опубликованных в 1886 году (популярный журнал «Русская старина» за июль-сентябрь), отмечает подавленное состояние Казарского, его необычную задумчивость и нервозность. Приводит его слова: «Не по душе мне эта поездка, предчувствия у меня недобрые». И еще одна важная фраза, сказанная им: «Сегодня я уезжаю, я вас прошу приехать ко мне в Николаев в четверг, вы мне там много поможете добрым дружеским советом, а в случае, не дай Бог чего, я хочу вам передать многое».
В четверг под утро к Фаренниковым прискакал верховой с известием, что Казарский умирает. Когда супруги, загнав лошадей, добрались к умирающему, он был уже в агонии и успел прошептать им только одну фразу: «Мерзавцы, меня отравили!»
Умер он в тяжелых муках. Фаренникова писала: «голова, лицо распухли до невозможности, почернели как уголь, руки распухли, почернели аксельбанты, эполеты, все почернело … когда стали класть в гроб, все волосы упали на подушку».
Предполагают, что его отравили мышьяком, причем доза была очень большая. Избрав в качестве отравляющего вещества мышьяк, убийцы рассчитывали на то, что доказать такое отравление было сложно. Криминалистики, как науки, тогда еще не было.
Похороны А.И.Казарского его знакомая описывает так: «за гробом народу шло много, в том числе вдовы, сироты, которым он так много помогал. Все они, рыдая о своем благодетеле, кричали вслух: «Убили, погубили нашего благодетеля, отравили нашего отца!»
Могила командира прославленного брига по сей день находится на старом городском кладбище Николаева, недалеко от входа. Рядом с ним находится могила бывшего храброго штурмана «Меркурия» Ивана Прокофьева, пожелавшего и после смерти быть рядом со своим командиром. В 1865 году в Николаеве на могиле Казарского за счет флота было установлено надгробие, проект которого разработал архитектор А.А.Авдеев.
Необычен один факт. Сохранился «пророческий рисунок» А.С.Пушкина, с которым Казарский был лично знаком. Возможно они познакомились в то время, когда Казарского перевели в Петербург. В черновиках А.С.Пушкина тогда появилась такая запись: «Сегодня ко двору был представлен блистательный Казарский». Несколько ниже была еще одна загадочная фраза: «Держава в державе». Что имел ввиду великий поэт остается загадкой.
На упомянутом рисунке Пушкина изображены портреты Казарского, Сильво, Фурнье, В.Даля и Зайцевского (над рисунком сделана подпись заглавных букв фамилий изображенных людей: Q, S, F, D, Z) и топор, касающийся Даля и Казарского, которые косвенно оказались причастными к скандальным событиям, связанным с махинациями некоторых чиновников.
В истории смерти Казарского есть еще один немаловажный факт: все его бумаги и записи, как у императорского ревизора, бесследно исчезли!
Слухи о насильственной смерти Александра Ивановича дошли правительства и по приказу царя была организована следственная комиссия, которая через пять месяцев подтвердила первоначальный диагноз покойного. Документы эксгумации невероятным образом пропали.
Казарский прожил очень короткую жизнь, но оставил яркий след в истории военно-морского флота. Не прошло и два месяца после смерти Александра Ивановича, как начался сбор средств ему на памятник. Деньги поступали со всех концов страны, что говорило о том, как высоко ценили современники, особенно моряки, мужество и принципиальность Казарского, который не только своей жизнью, но и смертью доказал правомерность надписи, начертанной на его памятнике в Севастополе.
Источники:
- Корабли-герои. Под ред. В.Н.Александрова М., 1976
- Навечно в памяти народной. Сост. З.Костюшина М., 1975
- Герои забытых побед. В.Шигин М., 2017
- Флотоводцы Белой Руси М., 2017
- Морская слава Белой Руси В.И.Чудов. Мн., 2015